Экс-министр Открытого правительства не признал вину в хищениях на 4 млрд рублей и других преступлениях. Он провел подсчет человеко-дней и человеко-часов, проведенных им и 11 другими фигурантами в СИЗО, и рассказал, в какую сумму казне обошлось их нахождение в неволе
Михаил Абызов. Фото: Андрей Никеричев/АГН «Москва»
«Незаконным вторжением правоохранительных органов в отношения хозяйствующих субъектов» назвал экс-министр Открытого правительства Михаил Абызов обвинение по своему уголовному делу, к рассмотрению которого Преображенский суд Москвы приступил 8 апреля. Обвиняемый в создании преступного сообщества и хищениях экс-чиновник в часовом выступлении подробно объяснил, почему он считает дело абсурдным, а никаких хищений на самом деле не было. И хотя в деле идет речь о хищении 4 млрд рублей, ущерб по делу СК оценил всего лишь в 1 млн с небольшим рублей, напомнил Абызов.
Выездное заседание Преображенского суда столицы в пятницу началось с разноса, который судья Вероника Сиратегян устроила одному из адвокатов, опоздавшему на выездной процесс в Мосгорсуд. Когда же слушание стартовало, тройка судей еще 20 минут устанавливала личности подсудимых и вела перекличку адвокатов.
Само заседание прошло в самом большом зале Мосгорсуда. Однако и там не всем адвокатам хватило места, и некоторым пришлось разместиться в зале среди зрителей. На процесс приехали 23 адвоката, еще 12 не явились. Интересы только Абызова представляли восемь человек.
«Виртуальные лица»
Из трех потерпевших (ими признаны миноритарии компаний «Сибэко» и РЭС Николай Рубцов и Георгий Акопян, а также ФГУП «Алмазювелирэкспорт) не пришел вообще никто. При этом представитель компании «Алмазювелирэкспорт» прислала в суд письмо с просьбой провести слушание в ее отсутствие.
В этой связи в начале слушания защита Абызова ходатайствовала о том, чтобы обязать потерпевших все же прибыть на процесс. Сам экс-министр отметил, что за три года следствия ни разу не видел никого из потерпевших на продлениях ареста, и назвал их виртуальными лицами. «У меня сомнения, существуют ли они вообще, являются ли живыми», — сказал он. Другие 11 подсудимых его просьбу поддержали. Однако суд просьбу отклонил.
Разрешив обвиняемой Инне Пикаловой звонки родителям и мужу на Украину, судьи наконец дали карт-бланш команде из трех гособвинителей. Слово взял прокурор Павел Трякин. На чтение «выдержек» из обвинительного заключения у него ушло полтора часа.
Прокурор подробно описал, в чем обвиняется Абызов и еще 11 представших перед судом человек. Это сотрудники и топ-менеджеры подконтрольных, как считает следствие, экс-министру компаний Николай Степанов, Максим Русаков, Галина Фрайденберг, Александр Пелипасов, Сергей Ильичев, Екатерина Заяц, Олег Серебренников, Руслан Власов, Оксана Роженкова, Инна Пикалова и Яна Балан. Все они содержатся в СИЗО и, по версии обвинения, входили в преступное сообщество.
Он было создано «не позднее апреля 2012 года» Михаилом Абызовым. Его организаторами следствие также считает Николая Степанова и Максима Русакова. Преступная организация, утверждает следствие, состояла из двух функционально и территориально обособленных групп, расположенных в Новосибирске, Москве и за рубежом.
Хищение на 4 млрд и преступный доход на 32 млрд рублей
Согласно фабуле дела, с 2012-го по 2014 год вышеназванные лица путем обмана акционеров обеспечили заключение фиктивных сделок между возглавляемой Пикаловой кипрской компанией «Блэксирис трейдинг лимитед» и ОАО «Сибэко», а также ОАО «РЭС» по приобретению последними по завышенной стоимости акций четырех ремонтных организаций, обслуживающих энергетические объекты. В результате было похищено более 4 млрд рублей.
После этого Абызов, Степанов, Русаков, Заяц и Пикалова конвертировали украденные деньги в доллары «для придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению ими».
В дальнейшем Абызов, Степанов, Русаков, Серебренников и иные лица в целях заключения договора купли-продажи акций ОАО «Сибэко» совершили коммерческий подкуп гендиректора этого предприятия Власова, его заместителей Балан и Роженкову, которым за подбор и систематизацию сведений о финансово-хозяйственной деятельности общества передали 78 млн рублей.
Затем, гласило обвинение, Абызов, занимая государственную должность, вопреки установленным законом запретам и ограничениям, при содействии Степанова, Русакова и других лиц принял участие в предпринимательской деятельности подконтрольных ему кипрских компаний и совершенной ими в феврале 2018 года сделке по продаже акций ОАО «Сибэко» СГК Андрея Мельниченко. В результате нее фигуранты извлекли преступный доход в сумме 32,5 млрд рублей, часть которого в размере 18,9 млрд рублей легализовали путем конвертации в валюту и вывели за рубеж, гласило обвинение. Примечательно, что данный эпизод следствие как хищение не трактует, а лишь как незаконную предпринимательскую деятельность со стороны Абызова.
Ранее, в октябре 2020 года, по иску Генеральной прокуратуры РФ Гагаринский суд Москвы взыскал с Абызова и подконтрольных ему кипрских компаний 32 млрд рублей.
В зависимости от роли подсудимым вменили организацию или участие в преступном сообществе (ч. 1, 2, 3 ст. 210 УК РФ), мошенничество в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ ), коммерческий подкуп (ч. 4 и ч 8 ст. 204 УК РФ ), незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК РФ ) и отмывание преступных доходов (ч. 4 ст. 174.1 УК РФ).
В обвинительном заключении говорилось, что своими действиями Абызов «существенно нарушил охраняемые законом интересы общества и государства в сфере экономической деятельности», «подорвал авторитет министра Российской Федерации, дискредитировал исполнительную власть РФ» в глазах сотрудников коммерческих организаций, СГК, а также иных лиц, проживающих на территории России и за ее пределами.
Ответ прокурору
Когда подсудимых спросили, признают ли они вину, первым взял слово Абызов. Он пожелал высказать отношение к предъявленному обвинению, которое, как заявил он, ему непонятно. Его речь заняла более часа.
По словам экс-министра, на протяжении трех лет с момента своего ареста в 2019 году он просил разъяснить, в чем конкретно его обвиняют. «У меня была надёжа услышать это после выступления гособвинителей. Однако, к сожалению, этого не произошло», — сказал он.
Абызов отметил, что в выступлении прокурора не нашел ответа на главные вопросы: в хищении какого имущества он обвиняется, кому оно принадлежало и в чем заключалось противоправное и безвозмездное изъятие этого имущества, каким способами был совершен обман и злоупотребление доверием и какой ущерб был причинен собственнику. Без последнего, по его словам, речь вести о хищениях нельзя.
Он назвал обвинение «произвольным сочинением на тему Уголовного кодекса», отметив, что ни компания «Сибэко», ни РЭС себя потерпевшими не считают, причинение ущерба отрицают и иск по делу не заявили.
«Статья 159 УК («мошенничество») не летает и даже не ползает без причинения ущерба! Где здесь мошенничество исходя из буквы и нормы российского Уголовного кодекса? — выступал подсудимый. — Его нету!»
«Ни одна из сделок не признана притворной или мнимой! Ни одна из сторон не оспаривала данных их», — сказал фигурант. Говоря о продаже акций «Сибэко» СГК, он заметил, что это была «не дворовая сделка, а крупнейший акт», которому предшествовала аудиторская проверка. «Она законна и легитимна по сей день», — сказал Абызов. По его мнению, продажу имущества нельзя расценивать как предпринимательскую деятельность.
Абызов подчеркнул, что все сделки были законными, совершенными на рыночных условиях и на обоюдовыгодной основе. Свое дело он назвал «незаконным вторжением правоохранительных органов в отношения хозяйствующих субъектов», «правовым недоразумением и правовым абсурдом».
Речь для жены и «спрятавшихся в катакомбах»
Довольно часто экс-министр срывался на эмоции. «Я докажу, что сделка была выгодна для пяти тысяч акционеров [«Сибэко»], несмотря на то, что миноритарные акционеры от нас прячутся в каких-то катакомбах, дай бог им здоровья и хорошей совести!» — заметил Абызов.
Он настаивал, что никаких преступлений не совершал и их «не было в принципе». Подсудимый добавил, что на скамье подсудимых вместе с ним оказались не члены банды или шайки, а руководители «крупнейших энергетических предприятий» и «управленцы высшего уровня». До ареста ни с кем из проходящих по делу пяти женщин он не был знаком. Это Абызов назвал своим «упущением», добавив, что считает «за честь находиться с ними на скамье подсудимых».
До того как углубиться в анализ уголовного дела, Абызов хотел немного рассказать о себе. Он успел поведать, что родился в Минске, а в десять лет остался без отца. Его и двух его сестер — аспиранток Физтеха — растила мать, которой сейчас уже 88 лет. Но когда Абызов начал говорить, как из трудного подростка превратился в отличника и был принят в интернат для особо одаренных детей, его прервала судья. Она просила его говорить ближе к теме.
«Вы так многого лишаетесь, я этого никому не рассказывал!» — заметил на это Абызов.
«А вы не волнуйтесь, у нас будет много времени», — успокоила она его.
И тогда Абызов признался, что подробности биографии хотел поведать прежде всего молодой жене, с которой сочетался браком уже в СИЗО два года назад и с тех пор ее не выдел.
«Я вам дам свидание с женой, и вы ей расскажете», — пообещала судья.
«Мне нравится, что у нас складывается диалог», — воодушевился подсудимый.
Под конец своего выступления он привел любопытный подсчет. По данным Абызова, на сегодняшний момент 12 подсудимых провели в СИЗО три года, или 29 человеко-лет, десять человеко-месяцев и 13 человеко-дней. «Если суммировать весь этот срок, это почти 30 человеко-лет», — констатировал Абызов.
Он добавил, что один год содержания арестанта в СИЗО обходился государству в 600 тысяч рублей. Поэтому выходит, что за три года государство потратило на содержание 12 обвиняемых 18 млн рублей при том, что их вина еще не доказана. В этой связи подсудимый назвал их арест «внесудебной расправой». При этом он обратил внимание суда на то, что следствие оценивает причиненный их действиями ущерб по делу всего в 1 млн 200 тысяч рублей.
Позже защитник Абызова Александр Аснис уточнил Business FM, что, согласно заключению специалиста Следственного комитета, трое миноритарных акционеров РЭС и «Сибэко» (они обладали все вместе менее трех сотых 1% акций этих акционерных обществ) пострадали в общей сложности на 1 млн 365 тысяч рублей. Однако, если допросить представителей потерпевших с документами в руках, они не смогут подтвердить «ни копейки ущерба», убежден адвокат.
Сам Абызов, завершая свою речь, выразил уверенность, что суд не будет «бездушной машиной», а справедливо, открыто и профессионально рассмотрит дело. «Я в этом не сомневаюсь», — заключил он. Позицию о непризнании вины также озвучили Максим Русаков и Николай Степанов. Остальные выскажут ее на следующем заседании 13 апреля.
Источник: bfm.ru
